Александр Финогенов: «С учениками остаюсь честным»
Физика — основной предмет в Школе космонавтики, ведь два из четырех направлений, по которым обучаются наши курсанты – физико-математическое и физико-техническое. На днях мы встретились с одним из ведущих учителей физики ШК – Александром Владимировичем Финогеновым и поинтересовались у него, с чего начиналась школа, как воспитать олимпиадника и что такое одаренность.
— Александр Владимирович, вы в Школе космонавтики с момента ее создания?
— Можно и так сказать. Будучи студентом физфака Красноярского государственного университета (сейчас Сибирский федеральный университет — авт.) участвовал в выездных ШК. Они проводились еще до появления стационарной школы в Зеленогорске. Я тогда относился к когорте «клшатников» — учился, а потом и работал в Красноярской летней школе (КЛШ). А Школа космонавтики в изрядной степени создавалась, как «оппозитное» учреждение. Поэтому, когда нас с Виктором Эдуардовичем Филипповым – на тот момент моим однокурсником и соседом по общежитию (на данный момент учителем физики ШК – авт.) позвали в Школу космонавтики поработать тьюторами, мы согласились. Было интересно попробовать!
— А кто позвал?
— Юрий Зайдуллович Яббаров (сегодня учитель физики ШК – авт.), который на тот момент работал завучем в школе. Хотя думаю, что инициатива исходила от декана физфака КГУ и первого директора Школы космонавтики – Николая Николаевича Носкова, заинтересованного в наборе качественных студентов для такого рода деятельности.
— Чем ШК отличалась от других подобных школ?
— Принципы были разными. Дело в том, что на первых порах Школа космонавтики создавалась как коллективная школа. Ученики объединялись в экипажи, к ним прикреплялся тьютор (что-то вроде дневного воспитателя). Соответственно и оценки, и какие-то другие достижения становились командными, индивидуальных зачетов, как в той же КЛШ, не было. Николай Николаевич постоянно изучал опыт других школ, работающих с одаренными детьми. В конце 80-х прошлого века подобные программы только-только начинали разворачиваться. В целом Носков много сделал в этом направлении для края. Он один из основоположников данного течения, и многие программы и методики по работе с одаренными школьниками строились на его идеях.
— После выездных школ появилась идея создания стационарной школы. Почему выбрали Зеленогорск?
— Изначально рассматривались два варианта – Зеленогорск и Железногорск. Просто Зеленогорск предложил тогда более удачный вариант размещения – бывшая база отдыха. Этакий загородный специфический монастырь.
— И вы стали в нем учителем…
— Если честно, то я не собирался становиться учителем. После вуза планировал защитить диссертацию и серьезно заниматься наукой. Более того, моя мама – Мария Наумовна Финогенова была учителем, вдобавок еще и завучем. Кстати, мама тоже работала в Школе космонавтики – до 2000 года преподавала здесь физику. В общем и целом, я имел представление об этой профессии…
Однако моя аспирантура пришлась на смутное для страны время. Это был 1994 год, когда научные организации поголовно закрывались. Поэтому, приглашение от ШК стало хорошей возможностью продолжить уже начатое дело. Правда, немного в ином ключе.
Физматы в Зеленогорске, начало 90-х. В нижнем ряду учителя физики ШК: (слева) Виктор Эдуардович Филиппов, справа — Александр Владимирович Финогенов
Школа открылась 17 сентября 1989 года, а в октябре мы уже в нее заехали. Материал изучали как самостоятельно, так и посещая семинары преподавателей вузов. Одним словом, параллельно учились сами. Нас было всего шестеро (в том числе и Виктор Филиппов), но мы справлялись. Это сейчас курсантов более трехсот, а в 89-м их было 60 — 6 экипажей по 10 старшеклассников. И по одному «хоббиту» на каждый экипаж.
— «Хоббиту»?
— В годы нашего студенчества мы увлекались научной фантастикой и были участниками ролевого движения. А когда стали сотрудниками ШК, то Татьяна Георгиевна Татаринова (ныне руководитель отдела Школы космонавтики по работе с абитуриентами – авт.) познакомила нас с членами красноярского клуба любителей фантастики «Вечные паруса». В 1990 году под Красноярском прошли первые всесоюзные ролевые игры по произведениям Толкина – «Хоббитские игрища» и мы стали их участниками.
Интересный был опыт, захватывающий. Ролевики – это отдельная субкультура, сегодня, к сожалению, уже не столь популярная.
А тогда мы организовали клуб ролевиков в ШК, проводили игры для курсантов. Даже методическое пособие издали по обучающим ролевым играм. Однако все это требовало много времени, а при современной программе такое сложно осуществить в рамках урока.
С тех пор, первую команду педагогов ШК и называют «хоббитами». А вторую — «ушуистами», потому как тогда в школе работал мастер восточных единоборств Анатолий Ковган, в последующем организовавший русский Центр в монастыре Шаолинь. И было такое, когда школьные уроки физкультуры заменялись занятиями «ушу».
— Нестандартное педагогическое решение?
— Школа космонавтики поэтому так и называется. За нестандартный подход к образовательному процессу. В Зеленогорске мы давали предметы детям в факультативном формате, были близки им по возрасту, поэтому взаимодействовали более плотно. Да и гостиница преподавателей находилась в двадцати метрах от школьного общежития, поэтому первые слова моего старшего сына были не «мама» и «папа», а «тук-тук-тук, Александр Владимирович!».
Это было время экспериментов, многое можно было осуществить. Практически не возникало вопросов с оформлением бумаг, с этим было проще. Хотя у медали всегда две стороны. На первый взгляд, это прекрасное подспорье для тех, кто занимается любимым делом и горит на работе. С другой стороны – возможность халявить тем, кто не выполняет свои обязанности должным образом и работает спустя рукава. Вполне понятно, что образование неизбежно ведет нас к некой формализации, но все-таки хотелось, чтобы ее было поменьше. Потому что иногда она переходит грани разумного.
— Переехать пришлось тоже из-за бюрократии?
— Нет. Просто помещения, а особенно сети в Зеленогорске, начали приходить в негодность. Поэтому и вспомнили про Железногорск, пришли к тому, с чего начали.
Когда в 1997 году мы заехали сюда, то здесь не было ничего. Предыдущие «жильцы» вынесли практически все. В общежитии даже дверные косяки отсутствовали. Хотя само здание было прочным, и мы стали потихоньку обустраиваться. Поначалу из-за проблем с водой, детей даже возили мыться в городской бане.
Тогда всего 18 приезжих школьников было, остальные — железногорцы. Педагогов тоже было немного, какое-то время из-за этого я вел не только физику, но еще историю и даже физкультуру.
Постепенно в школе сформировался профессиональный педагогический коллектив, большинство учителей работают по сей день. За более чем тридцатилетнюю историю в ШК пробовали разное. Настоящая японка вела японский язык, а китайский преподавал этнический китаец из древнего знатного рода. В разные годы открывались и закрывались лингвистический, гуманитарный и парламентский классы, был даже класс спасателей. Но основным направлением всегда оставался физмат. А чуть позже к нему добавились и биохимы.
— Учить детей всегда нелегко, а одаренных – тем более. У вас есть какой-то профессиональный секрет?
— Секрет есть. Стараюсь быть искренним и честным с детьми, признаю свои ошибки. И не только в учебной деятельности, но и в обычной жизни тоже. К примеру, я никогда не прорешиваю задачи заранее, а решаю их вместе с детьми на уроке. В этом случае ученики наблюдают и сами участвуют в поиске решения. Новичков иногда это выбивает из колеи, мол, неужели учитель тоже ошибается? Но потом они привыкают, а главное понимают, что поиск решения сложной задачи – далеко не самый простой процесс.
— Так что же такое одаренность?
— Одаренность – это прежде всего мотивация, когда человек хочет и стремится к чему-то. В этой связи, чем раньше ее в ребенке разглядеть, тем лучше. Долгое время мы работали с учащимися только 10-11 классов, а с 2016 года принимаем школьников с 8-го. И это правильно!
Отбор детей для поступления в ШК всегда был и остается достаточно серьезным, поэтому мы и спрашиваем с них больше.
Сегодня в Школе космонавтики четыре основных направления: физико-математическое, физико-техническое, информационно-математическое, биолого-химическое. И да, в первую очередь мы воспитываем олимпиадников. Ежегодно наши ученики демонстрируют высокие результаты сдачи ЕГЭ и ОГЭ, а также становятся призерами и победителями перечневых олимпиад, в том числе и главного интеллектуального состязания страны – всероссийской олимпиады школьников. Но это не только наша заслуга. Ребята приходят в ШК с базой, которую в них заложили их прежние учителя. Поэтому успех наших детей — это и их успех тоже.
— Предположим, что, прочитав это интервью, некий школьник захочет поступить в ШК. Что вы ему посоветуете?
— В первую очередь спросить себя — готов ли я здесь учиться? Долго и много изучать не только физику, математику, химию или биологию, но еще жить в общежитии, уметь ставить перед собой реальные цели, правильно распределять свое время. Школа космонавтики – это достаточно обогащенная образовательная среда. Здесь всегда много интересного, поэтому придется выбирать! Случается, что сильные физматы или биохимы увлекаются и уходят в другие академические направления. И в этом случае олимпиада не самоцель. Если ребенок нашел себя в чем-то другом, и пускай он будет менее успешен на новом поприще, право на это он имеет. Главное для любого курсанта ШК – это желание и умение учиться. А мы поддержим и направим.